Первое применение аппаратуры радиообнаружения в ЗА

Противовоздушная оборона Москвы в начальный период Отечественной войны (до середины декабря 1941 г.) выдержала серьезнейшее испытание. Начиная с 22 июля 1941 г. немецкая авиация повела планомерное наступление на Москву с воздуха. В течение месяца бомбардировщики противника 24 раза пытались прорваться к Москве¹. Наибольшего напряжения противовоздушные бои советской ИА и ЗА достигли в сентябре — ноябре 1941 г., когда немцы начали решающее наступление на Москву.

¹ Все приводимые здесь и далее цифры о числе налетов и о самолетах, сбитых истребителями ИА и огнем ЗА, взяты из книг Д. А. Журавлева [2] и В. М. Безымянного и др. [3].

Этому периоду предшествовала полоса усиленной разведки немецкими самолетами системы ПВО Москвы. Только за первые десять дней октября службой ВНОС было зафиксировано 724 одиночных разведывательных полета в зоне столицы. Вслед за разведчиками начали интенсивные налеты бомбардировщики. В течение октября они 31 раз (13 днем и 18 ночью) пытались прорваться к Москве, но безуспешно. Из 2018 самолетов в город удалось прорваться только 72 бомбардировщикам (около 3%).

В ноябре активность вражеской авиации возросла еще больше. В этом месяце был зарегистрирован 41 налет на столицу (17 дневных и 24 ночных) в общей сложности 1950 самолетов. Однако к городу прорвалось всего лишь 28 бомбардировщиков (около 1,5%).

Днем 6 ноября 1941 г., в канун исторического парада войск на Красной площади, немцы предприняли один из наиболее массированных налетов на Москву. Противник понес большие потери, из 250 бомбардировщиков ни один самолет не был допущен к городу. На подступах к столице было сбито 34 вражеских самолета. Налет длился почти 5 ч, и к 18 ч в небе Подмосковья ни одного самолета врага не осталось. Великий праздник Октября сорван не был.

Характерной особенностью воздушных налетов на Москву было то, что немцы, не добившись успеха в преодолении системы средств ПВО Москвы (ИА, ЗА, зенитно-пулеметные установки и аэростаты воздушного заграждения) были вынуждены несколько раз менять тактику налетов, используя новые приемы нападения. В начале они практиковали дневные налеты и без сопровождения истребителей. Затем, по мере продвижения фашистских сухопутных армий в глубь страны и захвата советских аэродромов ближе к Москве, бомбардировщики стали чаще вылетать ночью под прикрытием истребителей. Налеты совершались или мелкими (по 10—15 самолетов) группами, или большими соединениями (до 70 бомбардировщиков), или же «беспокоящими» группами (по 2—3 самолета).

22 декабря 1941 г. закончилось первое полугодие войны. За этот период в зоне ПВО Москвы было зафиксировано свыше 8300 вражеских самолетов. Из них до границ зоны огня ЗА (35—45 км от центра столицы) дошло 7146 самолетов и только 229 из них прорвались к городу. За этот период было отражено 122 сильнейших удара противника, из них 32 дневных и 90 ночных.

Всеми средствами ПВО было уничтожено всего 1392 немецких самолета (в том числе 130 подбито), из них 1076 — истребительной авиацией, 267 — огнем зенитной артиллерии и 49 — зенитными пулеметами и аэростатами воздушного заграждения.

Войска ПВО выиграли сражение в воздухе и тем содействовали сухопутным войскам и ВВС отстоять столицу, развеять миф о непобедимости немецкого вермахта и похоронить авантюристический план «молниеносной» войны с СССР.

Второй воздушный флот фашистской Германии, поддерживавший наступление немецких армий на московском направлении, понес невосполнимые потери, и зима 1941—1942 гг. прошла для москвичей без воздушных тревог.

Сравнительный анализ боевой деятельности ИА и ЗА Московской зоны ПВО в оборонительный период сражения за столицу дает любопытные цифры. Если учесть количество сбитых (и подбитых) самолетов врага и проведенных для этого самолетовылетов истребителей и израсходованных снарядов среднего калибра, то окажется, что на каждый уничтоженный (и подбитый) в воздухе самолет врага требовалось в среднем 50 самолетовылетов или 2775 снарядов (при стрельбе заградительным огнем) и что эффективность одного самолетовылета была, следовательно, эквивалентна 55 выстрелам орудий ЗА.

Если допустить, что каждый бомбардировщик врага, вошедший сначала в зону действия ИА, а затем в зону стрельбы ЗА, был атакован истребителями или обстрелян огнем, то эффективность ИА составит 1076:8300 = 13%, а для ЗА —267:7146 = 3,7%, т. е. примерно в 3,5 раза ниже. Автор не стремится показать (а тем более доказать) читателю преимущество ИА перед ЗА или наоборот. Для этого требовалось бы провести глубокое изучение вопроса и определить не только тактическую, но и экономическую эффективность обоих видов оружия ПВО.

Следует заметить, что приведенные данные эффективности ИА и ЗА относятся к применению их без радиолокационной техники и что стрельба ЗА велась в подавляющем числе случаев (96,5%) методом заградительного огня и только в 3,5% прицельным огнем [4].

Не вызывает сомнений, что успех ПВО Москвы мог быть значительно большим и при меньших затратах людских сил и материальных средств, если бы войска ВНОС, ИА и ЗА были оснащены радиолокационной техникой.

Возьмем, к примеру, службу ВНОС, призванную обеспечивать своевременное предупреждение командования ПВО, командиров частей ИА, ЗА и других средств ПВО. К началу войны вокруг Москвы было развернуто 180 наблюдательных постов этой службы. Затем число их было увеличено до 580 (штат военного времени) и еще позже до 702. Все посты входили во взводные, ротные и батальонные пункты, объединявшиеся в два полка ВНОС, связанные телефоном или радио с главным постом ВНОС (ГП ВНОС). Наблюдатели этих постов, пользуясь только слухом и зрением [5], не всегда могли сообщать достоверные сведения о воздушном противнике, В сложной воздушной обстановке, ночью и днем при плохих погодных условиях эти посты зачастую давали ошибочные данные. Только несовершенством службы ВНОС можно объяснить объявленную 24 июня 1941 г. воздушную тревогу по Москве и обстрел ЗА потерявших ориентировку своих бомбардировщиков, возвращавшихся с боевого задания [6].

А между тем всю разветвленную сеть воздушных наблюдателей Московской зоны ПВО могли заменить всего несколько парных постов радиолокационных станций дальнего обнаружения РУС-2 (по две станции на пост для круглосуточного дежурства), объединенных в один-два радиотехнических батальона с простейшей радиосвязью между постами и ГП ВНОС. Какой бы надежной и достоверной могла быть служба оповещения независимо от времени суток и метеорологических условий и сложности воздушной обстановки.

* * *

В трудный период воздушного наступления гитлеровских полчищ на Москву в обороне столицы стала принимать участие опытная зенитная батарея, созданная по просьбе командующего Московской зоной ПВО генерала М. С. Громадина.

В начале войны, когда советский народ горячо откликнулся на призывы партии о защите Родины, партийная и комсомольская организации НИЗАП ГАУ, поддержанные командованием и инженерной общественностью полигона, выступили с инициативой сформировать зенитную батарею и направить ее на защиту столицы.

Начальник ГАУ поддержал патриотическую идею общественности полигона и дал соответствующее указание. Включение зенитной батареи в систему ПВО Москвы, с одной стороны, усиливало огневые средства ПВО столицы, а с другой — ставило перед батареей крайне сложную, но насущно необходимую задачу исследовать, как применение радиолокационной техники в боевой обстановке поднимает эффективность ЗА. Поскольку станция орудийной наводки (СОН) впервые использовалась в ПВО именно в этой батарее, надо было научно (достоверно!) показать эффективность огня ЗА и степень воздействия его на авиацию противника.

Было известно, что радиолокационная техника как средство обнаружения и пеленгации самолетов во многом отлична от оптических приборов зенитных батарей (дальномеров и визиров). СОН обладали в то время меньшей точностью определения угловых координат и большей точностью измерения дистанций до цели. Очевидное преимущество СОН состояло в том, что они могли работать почти в любых погодных условиях дня и ночи, обнаруживая и пеленгуя цель без ухудшения точности определения ее координат и уменьшения дальности обнаружения. Этими важнейшими свойствами оптические приборы не обладали и потому ЗА часто была вынуждена вести заградительный малоэффективный огонь по невидимой цели с большим расходом боеприпасов и преждевременным износом орудий. Какие же выгоды могли принести средства радиолокации для ЗА и ПВО? Поднимут ли они надежность обороны и снизят ли расход снарядов на каждый сбитый (отраженный) самолет или нет?

Теоретические расчеты давали весьма приближенные результаты и оценить по ним значение (удельный вес) радиолокационных средств было невозможно. Чтобы объективно оценить преимущества применения радиолокации в ЗА и ответить на поставленные перед опытной батареей вопросы, требовалось накопить боевой опыт и статические данные стрельбы по фашистским самолетам.

Поскольку поставленные задачи носили боевой и научно-исследовательский характер, опытная батарея по приказу начальника ГАУ была укомплектована опытнейшими командирами и инженерами-испытателями НИЗАП ГАУ и его младшим обслуживающим составом — орудийными наводчиками и заряжающими, прибористами, дальномерщиками и радиооператорами. Боевой службой батареи руководил инженер-испытатель Е. А. Панченко, его заместителями и помощниками были К. Н. Томилин, П. А. Курочкин и С. Н. Олейниченко. Службу СОН обеспечивали инженеры-испытатели К. Н. Томилин, В. А. Калачев, Г. И. Свобода и прикомандированный к батарее инженер НИИ-9 М. Л. Слиозберг, участник многих предвоенных разработок экспериментальных радиоискателей для ЗА. Командиром батареи был офицер полигона Г. Завадский, а командиром прикрывавшей 37-мм батареи автоматических зенитных пушек В. Бондаренко.

Батарея была сформирована в конце сентября 1941 г. из четырех орудий 75-мм калибра, четырех орудий 105-мм и шести 37-мм автоматических пушек¹. В октябре она заняла позицию на юге от Москвы, в боевых порядках 329 Зенитно-артиллерийского полка (ЗАП), где авиация противника действовала обычно весьма активно. Для оперативной связи батарея имела прямой провод с КП командира артиллерийской зенитной дивизии и через него — с КП командующего 1-м корпусом ПВО генерала Д. А. Журавлева, на которого была возложена ПВО Москвы.

¹ К батарее вначале был прикреплен экспериментальный радиоискатель Б-3, разработанный НИИ-9, а затем с получением из Англии по ленд-лизу станции орудийной наводки GL-МкII ее также включили в состав батареи.

Первые же дни боевой деятельности опытной батареи принесли успех и огорчения. Командование батареей на основе донесений радиолокационной стации отчетливо разбиралось в воздушной обстановке, правильно выбирало цели для поражения и своевременно сообщало в штаб ПВО свои наблюдения. Огорчение же было вызвано существовавшим в то время недоверием командования ПВО к донесениям, поступавшим с батареи.

Информацию о противнике командование частей и соединений ПВО получало от постов ВНОС, не имевших в начале войны достаточного количества средств дальнего обнаружения (РУС-2 и РУС-2с), и потому в сложной воздушной обстановке, а тем более ночью, дававших ошибочные сведения. Однако командиры частей ПВО по привычке доверяли этим сведениям, сработавшись с постами ВНОС еще в мирное время. Когда же сведения о самолетах противника, поступавших от опытной зенитной батареи и от постов ВНОС, расходились, больше верили постам, а не зенитчикам.

Вскоре, однако, это положение изменилось. Достоверность сведений с батареи и объективная оценка воздушной обстановки стали побеждать прежнюю привычку прислушиваться только к донесениям с постов ВНОС. По мере накопления боевого опыта батарея для самолетов врага стала опасным огневым щитом на подступах к Москве. Попадая в зону ее прицельного огня, вражеские самолеты сбрасывали бомбовый груз куда попало, разворачивались и уходили обратно, не выполнив боевой задачи. Отношение к батарее в корне изменилось. Ее боевыми донесениями стали пользоваться не только в своем секторе, но и в соседних участках ПВО.

Появление опытной батареи под Москвой немецкие летчики заметили очень скоро. Прицельный огонь батареи оказался столь действенным, что заставляло фашистские самолеты обходить район ее расположения. Это еще более укрепило авторитет батареи и окончательно рассеяло сомнения в достоверности ее донесений. Командование корпуса ПВО стало привязывать к средствам радиообнаружения и пеленгации опытной батареи зенитные батареи соседних участков справа и слева. Батарея, развернутая позднее в дивизион, стала центром достоверной информации для ЗА, не только близко расположенной на юге от Москвы, но и в некоторой части для всей ЗА корпуса. Так, например, сведения о появлении авиации противника еще в зоне боевой деятельности 6-го истребительного авиационного корпуса (входившего в систему ПВО Москвы — командир корпуса полковник И. Д. Климов) и до подхода вражеской авиации к границе зоны огня ЗА передавались через КП командира корпуса ПВО всем командирам средств ПВО Московской зоны. Ценность этих сведений заключалась в том, что они ориентировали зенитчиков о высоте, скорости, а в отдельных случаях и о направлении полета самолетов врага, обеспечивая своевременную подготовку открытия заградительного огня применительно к высотам, передаваемым с РЛ СОН.

Поскольку СОН, обнаружив и запеленговав самолет противника, определяла три координаты его положения в воздухе и от ошибок определения каждой из них зависела точность стрельбы и эффективность отражения врага, на механизмах наведения СОН по азимуту, углу места и дальности работали опытные инженеры-испытатели¹. Оценивая удельное значение и влияние каждой ошибки на результат стрельбы, они добивались предельно возможной инструментальной точности наведения СОН по самолету и параллельно обучали и передавали свой опыт и умение старшинам и сержантам, стоявшим за их спинами в приемной кабине СОН. Наивысшее мастерство радиооператоров показали старшины И. Лысенко, П. Мирошник и Г. Прилуцкий и др. В январе 1942 г. эти старшины уже самостоятельно управляли наведением СОН.

¹ Наведение по азимуту — К. Н. Томилин, по углу места — В. А. Калачев и по дальности — М. Л. Слиозберг.

За вторую половину октября 1941 г. опытная батарея вела сопроводительный прицельный огонь по 50 целям и в 35 случаях вражеские бомбардировщики меняли курс сразу же после открытия огня, сбрасывали бомбовый груз и уходили из зоны обстрела батареи.

В начале ноября опытная батарея вместе с соседними батареями 85-мм зенитных орудий 12 ночей вела огонь по 77 целям. Под воздействием огня этой группы батарей 63 вражеских бомбардировщика развернулись и отказались от попыток прорваться к Москве, 4 после обстрела резко пошли на снижение и вышли из зоны наблюдения СОН, явно получив повреждения.

Накопленный в период битвы за Москву боевой опыт заблаговременного обнаружения самолетов врага и ведение по ним прицельного огня позволили опытной батарее и смежным с ней частям ЗА, использовавшим сведения СОН, отразить нападение 80,4% самолетов фашистской авиации, стремившихся прорваться к городу через южную зону [7]. При этом на каждый отраженный самолет было израсходовано в среднем по 98 снарядов среднего калибра, что во много раз меньше среднего расхода при стрельбе методом заградительного огня.

Эти «сухие» цифры, выведенные инженерами-испытателями опытной батареи за четыре месяца осени 1941 г. впервые показали практические возможности радиолокации в условиях упорнейшей противовоздушной борьбы в ходе величайшего сражения за Москву.

Какой скрытый материальный и трудовой резерв заключался в этих возможностях радиолокационной техники для обороны страны, промышленности, железнодорожного транспорта с учетом многократной экономии боеприпасов от прицельной стрельбы!

Опытная батарея ГАУ воевала и исследовала. В первые же ночные стрельбы по фашистским бомбардировщикам инженеры-радиооператоры заметили, что на экране индикатора СОН видна не только цель, но и разрывы снарядов вблизи от нее. Эта особенность СОН была использована Е. А. Панченко и П. А. Курочкиным для введения коррекции в стрельбу по невидимой цели.

Определяя по первым двум (иногда трем) залпам отклонения центра группирования разрывов от цели (по углам и дальности), оказалось возможным использовать графики ПУАЗО, предусматривавшие корректирование огня по видимым целям.

Следует, однако, заметить, что при темпе стрельбы опытной батареи 5—6 с и времени горения дистанционных трубок взрывателей до 30—35 с (на предельную досягаемость снарядов) корректирование огня ЗА при обстреле первой цели, как правило, запаздывало и не могло быть использовано. Оно применялось при стрельбе уже по последующим целям, сколько бы их в ту ночь не входило в зону действия СОН опытной батареи. И так как в сражении за Москву фашистская авиация применяла тактику последовательных налетов малыми или большими группами через какие-то интервалы времени, то корректирование огня ЗА широко применялось не только в опытной батарее, но и в соседних батареях 329-го ЗАП. Для этого инженер-испытатель П. А. Курочкин разработал планшеты-параллаксеры, определявшие поправки к угловым координатам и дистанции, учитывавшие удаление соседних батарей от СОН (до 6 км).

Опытная батарея полностью оправдала свое назначение и выполнила возложенные на нее задачи. Она не только успешно несла боевую службу, но и стала подлинной фронтовой школой по передаче опыта зенитно-артиллерийским частям Московской зоны ПВО и подготовки начальников и операторов СОН, где свыше 50 офицеров приобрели навыки самостоятельной работы.

С внедрением радиолокационной техники в войска ПВО, охранявшие столицу, командование ПВО не раз поручало инженерам-испытателям опытной батареи оказывать помощь в выборе позиций для развертывания вокруг Москвы зенитных батарей и СОН, которые удовлетворяли бы условиям наиболее эффективного их применения (открытый горизонт, ровная площадка), и организовывать боевую и техническую службу на вновь создаваемых батареях и дивизионах. Здесь же проходили подготовку и первые группы радиометристов (радиооператоров) для ВМФ.

Опытная батарея получила высокую оценку командования ПВО. Полковник Е. А. Панченко и инженер-полковник К. Н. Томилин были награждены орденами Красной Звезды.

После того, как угроза воздушного нападения на Москву миновала, в конце 1942 г. инженеры-испытатели и большая часть личного состава офицеров, старшин и сержантов опытной батареи возвратились на НИЗАП ГАУ.

На следующую страницу К оглавлению